Кое-что о братьях Люмьер

Бывало, когда тянуло меня в кино, звонил я бабёнке:
– Салют, Зуля. Что поделываешь? Айда на «Кислого Мика» в три дэ?
– А ничего лучше нет? – гундела бабёнка.
– Тут одни боевики да фантастика…
– А про любовь?
– Ничего такого. Идём?
Бабёнка вздыхала:
– Во сколько?
– В девять.
– А пораньше?
– Я тебя на такси посажу… Или давай на шестичасовой.
– Шестичасово-о-ой, – тянула бабёнка.
– Тут кафешка отличная. С джазом.
– Где?
– В самом кинотеатре. Айда?
Бабёнка сопела в трубку, зевала, спрашивала:
– А фильм про что?
– Про то, как Мик испытывал кристаллы гипнозита на маме. Ты же знаешь. Сама ведь хотела сходить…
Бабёнка фыркала:
– У меня дела, я не могу.
И вешала трубку.

Впрочем, так было не всегда. Иная бабёнка соглашалась. Она садилась в соседнее кресло, нацепляла 3D-очки и весь фильм ёрзала, вздыхала и задавала дурацкие вопросы. Из зала выходила с такой миной, будто я вынудил её слопать живого опарыша. Цокала на каблучках до двери, косилась на меня, прощалась. Укатывала на такси домой.

Я же чесал в затылке, затем покупал сигареты и, сунув руки в карманы, плёлся в ночь.

Теперь, когда меня тянет в кино, я поступаю иначе. Я выбираю интересный мне фильм. Я выбираю удобное для меня время. Беру один билет. Смотрю. И возвращаюсь домой в отличном расположении духа. Почему так, спросите вы?

А потому что братья Люмьер изобретали синематограф не для того, чтобы нам клевали мозги. Они изобрели его для получения удовольствия. И я его получаю.