Моя книга. Начало
ЗАПИСКИ «НЕ ТАКОГО, КАК ВСЕ»
ИЛИ
О ТОМ, КАК МОЖНО ИСПОРТИТЬ ЖИЗНЬ
К читателю
Здравствуй, читатель! Книга, которую ты сейчас открыл, вполне обычная и в то же время несколько особенная. В чём её особенность, спросишь ты? Дело в том, что она содержит в себе разделы, которые отличаются друг от друга: здесь и что-то вроде записок или дневника (даже, если хочешь, мемуаров); здесь и анализ многого из того, о чём идёт речь в этих записках; здесь и сборник небольших статей на разные темы, такие, как воспитание, образование, работа, отношения между мужчиной и женщиной – в общем, всего понемногу. Но самая главная особенность этой книги состоит в том, что в ней идёт разговор не столько о том, как сделать свою жизнь лучше и полнее (автор на это не претендует, так как самне сильно преуспел в этом), сколько о том, как не сделать её, эту самую жизнь, невыносимой.
Первая часть будет посвящена более или менее подробному описанию жизни автора с раннего детства и до окончания школы, вторая – взрослого периода, от поступления на работу и до сегодняшних дней, а также анализу этого описания, выводов и нескольких советов читателю. Третья будет содержать сборник статей, о которых говорится выше.
Цель этой книги – рассказать читателю о том, кто, что и как влияет на нашу жизнь в отрицательном смысле, предостеречь от повторения ошибок автора, максимально широко раскрыть характер тех «подводных течений» в виде людей и обстоятельств, которые могут привести в конечном итоге к тому, что человек окажется в ситуации безысходности.
Ну и, наконец, о тех, кому предназначена эта книга. Сразу оговорюсь: однозначно не для тех, кто считает себя успешным, состоявшимся или на самом деле таким является. Такие могут смело отложить её в сторону – ничего интересного для себя они здесь не найдут. Обращаюсь к тем, кто видит и отчётливо понимает, что его жизнь идёт куда-то не туда, но винит в этом только себя, будучи уверенным в том, что это он «не такой» и всё, что ему нужно сделать – это, как говорят многие современные психологи, «повернуться лицом к людям»: эта книга для вас!
Ну и, конечно, эту книгу не стоит читать лицам женского пола независимо от возраста, рода занятий и семейного положения. И вовсе не потому, что в ней автор оскорбляет или как-то унижает вас, женщины. Нет, просто здесь описывается и показывается вся изнанка жизни простого российского мужчины, его успехи и неудачи. Здесь написана ПРАВДА, которую вы, женщины, так не любите. Поэтому мой вам совет – не нужно даже и начинать. Если же какая-либо из вас не внемлет этому, пусть потом не жалуется, что её не предупреждали.
Да, и ещё: многим может показаться, что автор обвиняет во всём кого угодно, только не себя. Но это не так. Просто большинство из нас привыкло винить во всех своих неудачах и бедах только себя. Вернее, нас с детства приучили к этому наши родители и учителя. Думаю, ты, читатель, неоднократно слышал от них по поводу и без повода: «Это ТЫ виноват!!!» Так вот: эта книга поможет тебе отбросить прочь такую вредную вещь, как самоедство. Поверь, оно очень мешает не жить даже, а смотреть на вещи правильно. Да, бывают ситуации, когда неправ ты сам и никто иной, вот только не стоит думать, что такое бывает ВСЕГДА! Человек, как ни крути, существо социальное и многое зависит не только от него, но и от окружающих людей, обстоятельств и их хитросплетений.
А теперь начнём…
ЧАСТЬ I
ДЕТСТВО И ШКОЛА
Родился я в середине 70-х годов в небольшом городе, расположенном неподалёку от стыка трёх братских тогда республик: России, Белоруссии и Украины. От Москвы его отделяет 600 километров: пусть и не очень глухая, но провинция. Родители мои были простыми работягами: мать работала на тот момент контролёром – проверяла показания электрических счётчиков в частных домах и квартирах, отец был старшим мастером на местной высоковольтной подстанции. Бабка по матери тоже жила с нами. Отцу на работе частенько говорили: «Тебе орден надо давать или хотя бы молоко за вредность – столько с тёщей под одной крышей живёшь!» Был я единственным и поздним ребёнком: мать родила меня в 38 лет, отцу на тот момент был и вовсе 41 год. Он постоянно пропадал в командировках, а, если работал по месту, то приходил домой поздно. Частенько, в случае какой-нибудь поломки или нештатной ситуации, за ним посреди ночи могла приехать машина, и он после всего этого вставал рано утром и опять шёл на работу. Из раннего детства помню такую картинку: усталый отец приходит домой, ужинает, включает телевизор, берёт газету, садится на стул посреди комнаты и через минуту всё вокруг оглашается его мощным храпом. Мои попытки его растормошить и как-то обратить его внимание на себя на корню пресекаются матерью и бабкой: «Отойди от папы, он устал!» Забегая вперёд, скажу: когда пришло время идти на пенсию, от него подозрительно быстро поспешили избавиться. Как-то сразу забылись заслуги, награды, безукоризненный труд, безотказность. Не делай добра – не получишь и зла…
Мать и бабка всячески меня опекали, запрещая буквально всё: бегать, кувыркаться, лазать по заборам и деревьям – в общем, всё, чем живут обыкновенные мальчишки. Жили мы в собственном домике на окраине города, мать работала посменно, об отце я уже сказал, поэтому большинство времени я проводил с бабкой. О детском саде и речи не было. На мой вопрос, почему я туда не ходил, мать всегда отвечала, мол, садов тогда было мало, мест в них не хватало, тем более у меня была бабушка, а таких детей пристроить в сад было почти невозможно. Хотя, может быть, просто не хотели, не знаю…
Короче, всё это вместе взятое, привело к тому, что я рос домашним ребёнком, не знающим и не понимающим того, что происходит за пределами дома и двора, не умеющим того, что умеют ровесники: ездить на велосипеде, лазать по заборам и деревьям. Сейчас мать говорит, что чуть ли не насильно выгоняла меня на улицу, а я орал благим матом и колотил в дверь, чтобы пустили обратно. Не знаю, правда ли это, но мне помнится несколько иное: я выхожу на улицу, а соседские мальчишки, завидя меня, сразу залезают на забор и оттуда смеются и дразнятся. Был я самым младшим, в окрестных домах мальчишки были старше меня на год-два. С отцом и матерью одного из них, которые жили напротив, мои родители дружили и часто ездили на природу, беря с собой и нас, детей. Был тот мальчишка заносчивым, любил всячески подчеркнуть своё превосходство, а меня выставить неумёхой, маменькиным сынком и вообще, как сейчас модно выражаться, «лохом». Отношения со сверстниками у меня не заладились с самых ранних лет. Мать говорит, что я любил обзываться, обсыпаться песком – в общем, неуживчивым. Вот только думается мне: а, может быть, это всё я делал в ответ на унизительные выпады ровесников? Родители и вообще окружающие любят обелять себя и всячески опускать других, пусть даже это и их ребёнок или другой близкий или родной человек: вот, дескать, мы всё для тебя делаем, а ты, свинья неблагодарная, этого не ценишь! Вот только не видят они того, что делают, как правило, то, что считают нужным, не считаясь с мнением и интересами самого ребёнка. К тому же, ясное дело, большинство не захочет водиться с теми, кто младше них, а в детстве разница в возрасте хотя бы в один год значит очень много. А если этот младший ещё и не умеет того, что умеют они, то можно быть уверенным: заклюют. Дети бывают очень жестокими.
Если говорить о девчонках, то они в нашем квартале не жили. Так что никакого опыта отношений с ними у меня не было. Вообще не было, от слова «совсем»: в сад, напомню, я не ходил. Всё, что касается противоположного пола: что такое девчонки (да и женщины в целом) и с чем их едят, для меня являлось тайной за семью печатями. Родители говорят, что ещё до школы я, увидев рядом на улице или остановке девочку-ровесницу, смело подходил к ней, спрашивал: «Как тебя зовут?» и, не дожидаясь ответа, целовал в щёку или даже в губы. Но вот я, честно говоря, такого не помню! Михаил Веллер в своей книге «Всё о жизни» утверждает, что человек хорошо запоминает то, что доставило ему наибольшие ощущения. Но, в таком случае, я должен был запомнить хотя бы первый такой эпизод! Однако ничего такого или хотя бы отдалённо похожего в моей памяти не сохранилось. Впрочем, возможно, что все остальные воспоминания о девчонках (а они были почти сплошь негативные) заслонили собой то, что было в раннем детстве.
И ещё оно обстоятельство. С самого детства я рос невезучим. При всём том, что я никогда не дрался, не лазал по заборам или деревьям, не катался на велосипеде, у меня имеются несколько шрамов. Первый я получил ещё в шесть лет. Поехали мы с семьёй того мальчишки, о котором я писал выше, на речку. Наши родители развели костёр и стали варить рыбный суп, а он, не найдя лучшего занятия, начал играть с шариком для настольного тенниса и уронил его в огонь. Пытаясь вытащить шарик, он подцепил его прутиком и этот раскалённый кусок пластмассы попал мне прямо на локтевой сгиб левой руки с внутренней стороны. Как я тогда орал – помню до сих пор. Как мне ещё хватило сил схватить этот шарик другой рукой и отбросить его в сторону, удивляюсь! В итоге – ожог второй степени, долго не заживающая рана, ежедневные поездки на перевязки в больницу. Меня сбивала прямо возле калитки проезжавшая мимо на велосипеде тётка; я падал в воду на речной пристани между лодками (спасибо бабке, спасла – она плавала, как рыба); меня кусала собака за палец, после чего я несколько дней ходил с торчащим в сторону куском ногтя и никого не подпускал к себе, пока сосед не отвлёк меня и не оторвал этот ноготь так стремительно, что я и пискнуть не успел; моя нога на полном ходу попадала в спицы колеса, когда приехавший с родителями из другого города крестник моего отца, который был на четыре года меня старше, катал меня на багажнике своего велосипеда, после чего эта самая нога ещё много лет неожиданно подворачивалась на ровном месте – всего не перечесть. В итоге я не научился ездить на велосипеде, боюсь воды и ненавижу собак. Ну и, естественно, мелочная опека бабки и матери, бабское «воспитание», создание комплекса «маменькиного сынка» тоже сыграли свою роль. Конечно, мне могут сказать, что всем запрещали, но никто не обращал внимания на запреты. Может быть, где-то они и правы, но вот я всегда слушал мать и бабку, в этом мой несомненный косяк. А попробуй не послушать - станут разыгрывать из себя оскорблённую невинность и, пока не приползёшь извиняться (причём зачастую непонятно за что) чуть ли не на коленях, тогда уже «снизойдут»…
Но вот я пошёл в школу. Честно сказать, воспоминания о первом классе у меня остались смутные. На память приходит разве то, как один одноклассник ни с того ни с сего ударил меня, извините за подробности, по яйцам или как я во время похода с классом в городской дом культуры на какой-то детский спектакль или новогодний утренник, в холле отошёл на минуту в сторону, а в это время нашу группу завели в зал и меня одного туда уже не пустили. Водила нас не учительница, а воспитательница продлёнки. Так у неё не хватило ума посмотреть, не отстал ли кто из детей(всё-таки первый класс) или просто пересчитать их! Вот от моей первой учительницы воспоминания остались самые хорошие. Она меня выделяла из всех, я был у неё любимчиком. К тому же я рано научился читать и меня постоянно ставили в пример другим. А кому понравится такой «больно умный»? Ещё одно из приятных воспоминаний – мои проводы, когда мы переезжали в другой город. Подарков надарили кучу, слов хороших сказали много – причём не только учительница, но и одноклассники, со многими из которых у меня были неплохие отношения.
Что касается девчонок, то они в том классе были очень даже ничего, за исключением немногих. И вот в одну из них меня угораздило «втрескаться». Вообще, забегая вперёд, скажу: жизнь практически не сводила меня с людьми, с которыми у меня были взаимные чувства. Я имею в виду не только любовь или что там бывает между М и Ж, нет. Даже взаимного уважения, чего-то общего, что соединяет людей сразу и надолго, почти не бывало. Как правило, те, к кому я испытывал симпатию, желание подружиться (имею в виду не только ОЖП), как-то сблизиться, совершенно не собирались идти на контакт и либо высмеивали, либо выказывали полнейшее равнодушие. Так вот, та девчонка внешне была очень симпатичной, но вместе с тем заносчивой, с повышенным ЧСВ. Училась, как и я, на одни «пятёрки» и тоже всем ставилась в пример. Доходило до того, что, получив «четвёрку», она садилась за парту и ревела в голос – так, как будто её незаслуженно обидели или ударили. Сейчас я понимаю, что это была одна из разновидностей бабских манипуляций, основанная на избалованности – скорее всего, она была дома «богиней» и «принцессой», которую все носили на руках, да ещё и внешность у неё, как я уже сказал, была очень даже ничего. Когда приходило время выставления оценок за четверть (которые оглашались, если кто помнит, учительницами вслух), она начинала возникать: «А за что ему (т.е. мне) поведение примерное? Он же такой-сякой и вообще не заслуживает!» Уже тогда я начал смутно осознавать, что в отношениях с противоположным полом мне мало что «светит», если «светит» вообще и что пол этот самый не такой уж и «прекрасный», как все говорят и пишут. Причиной же такого ко мне отношения, как сейчас понятно, являлась её «исключительность» и следующая из этого ревность к успехам других: как же так, я вся такая распрекрасная, я должна быть единственной, а тут ещё этот нарисовался! Да за что ему все эти похвалы? Думаю, если бы на моём месте был кто-то другой, картина была бы та же.
