Половой отбор у людей.Вопросы и ответы к Главам 1 и 2(1)

Новичок, начни здесь!

Итак продолжим, Камрады.

<--- Предыдущая часть

Начало книжки (с Аннотацией) ---> Половой отбор у людей. Начало книги

Целиком эту отличную книжку можно совершенно бесплатно скачать тут - Половой отбор у людей

Вопросы и ответы к Главам 1 и 2.

Вопрос. А что, кто-то реально пытался непосредственно подсчитывать эту корреляцию, между количеством (и/или степенью вредности) вредных мутаций и отклонением от «условно-красивых» лиц?

Ответ. Кто и с какой целью будет проводить такое исследование — это большой вопрос. Если и проведут, то, скорее всего, «интерпретируя» результаты так, чтобы «опровергнуть» наличие такой «неполиткорректной» корреляции. Для этого надо всего лишь будет дать денег на исследования «идейно-правильным» исследователям, ставящим себе соответствующие цели, а эти уж проведут исследования и интерпретируют результаты «как надо». Все возрастающая политизация естественных наук — это, увы, не «конспирологическая теория», а довольно печальная реальность.

Также надо учитывать, что существенно бо́льшая часть заболеваний, имеющих отношение к вредным мутациям — это отнюдь не «генетические заболевания» (для которых уже вполне известны «отвечающие» за них гены), а болезни с наследственной предрасположенностью. То есть те болезни, для которых полная генетическая картина (какие именно аллели определяют предрасположенность) еще далека от того, чтобы считаться хорошо исследованной. То есть даже у вполне честных исследователей тут будут вполне очевидные методологические трудности. Если они захотят непосредственно исследовать корреляцию «некрасивости» с вредными мутациями.

Однако, как мы уже обсуждали в первой главе, было проведено большое исследование, показавшее заметную корреляцию между красотой и здоровьем. Что косвенно, зато довольно наглядно демонстрирует, что корреляция между вредными (для здоровья) мутациями и «некрасивостью» у людей — скорее всего, существует.

Вопрос. Но если не было непосредственного исследования (а было только косвенное), как тогда можно рассуждать про корреляцию между числом вредных для здоровья мутаций и «некрасивостью» лиц?

Ответ. Известно, что живые организмы постоянно подвергаются мутациям, из поколения в поколение — это научный факт. Считается что у человека в среднем образуется несколько новых вредных несоматических (то есть тех, которые образуются в половых клетках и могут передаться дальше — детям, еще их называют «генеративными» мутациями) мутаций. Это помимо вредных мутаций, уже доставшихся от предков. При этом логически понятно, что вредные мутации должны дальше «куда-то» деваться, иначе бы накопление вредных мутаций в генофонде было бы просто несовместимо с нормальным существованием вида. Если существует механизм, усиливающий неравномерность распределения накопившихся вредных мутаций между различными особями, «решения» (фигура речи) естественного отбора чей именно геном «вывести» из генофонда будут менее случайными, что, очевидно, хорошо для биологического вида. Также, уже просто из жизни, мы знаем, что чем меньше лицо отклонено от «условно-красивых» лиц (напомним, что хотя нет какой-то универсальной теории, точно описывающей что такое «красивые» лица, зато есть теории, приблизительно их описывающие) — тем, в среднем, в большей степени такой человек «почему-то» воспринимается противоположным полом как сексуально привлекательный.

Эти вопросы мы еще рассмотрим в Главе 3. После её прочтения, уважаемый читатель, мы уверены, что ты еще лучше поймешь механизм, усиливающий неравномерность содержания вредных мутаций между разными людьми и тем самым способствующий отчистке генофонда от них.

Предположение, что есть связь между вредными мутациями и «некрасивостью», конечно же высказывались и продолжают высказываются известными учеными (например, если брать современных, Александром Марковым, имя которого мы уже упоминали).

Вопрос. Если некий мужчина не нравится женщинам, но смог найти красотку (например, она с ним по расчету) и размножился с ней, какая разница, что он не нравится женщинам, он же всё равно смог пройти половой отбор?

Ответ. Это никак не отменяет того, что у красивых мужчин, в целом, преимущество в плане нахождения красоток для секса. Система в целом работает.

Вопрос. А вот вы пишите, что одной из «теорией» «красоты» лица является его близость к пропорциям «золотой маски» (немного разной для мужчин и женщин). Если даже принять концепцию о обратной корреляции между «красотой» и количеством вредных мутаций, какая вообще предметная связь может быть между некими конкретными пропорциями и количеством вредных мутаций?

Ответ. «Золотая маска» — это просто один из способов приблизительного описания, что такое «красивое» лицо. То есть вовсе не обязательно, чтобы тут была какая-то именно предметная связь между сильным отклонением от «золотой маски» и количеством вредных мутаций. Может быть, такая связь и найдется учеными когда-нибудь в будущем, но её может и просто не быть — это не сделает саму концепцию неверной.

Красота «усредненных» лиц, в этом плане, более интуитивно понятна: заметное отклонение от «усредненного» лица можно рассматривать, как генетическое отклонение от некоего условного «популяционного среднего».

Кстати, одна из теорий, объясняющих привлекательность усредненных лиц — о том, что мозгу просто удобно и легко, а потому приятно смотреть на «усредненные» лица, не является, на самом деле, «альтернативой» вышеупомянутой концепции. Скорее даже можно сказать, что эту приятность «усредненного» лица для мозга можно рассматривать просто как, возможно, один из механизмов, с помощью которых обеспечивается привлекательность отсутствия сильных отклонений. Который, напомним, поддерживает, до некоторой степени, генетическую стабильность вида — производит отсев вредных мутаций.

NB! Заметим еще кое-что важное: раз мы рассматриваем красоту как приблизительный «индикатор» генетического здоровья, нам, получается, в общем-то, особо и незачем пытаться искать точную теорию «красоты» лиц. Раз уж сам этот индикатор, по своей сути — приблизительный.

Вопрос. А что, если некая новая мутация оказывается функционально выгодной (скажем, в изменившихся условиях внешней среды), но приводит к внешней «непривлекательности» особи (речь о тех биологических видах, у которых привлекательность самца, в чем бы она не выражалась, играет важную роль в половом отборе)?

Ответ. Хороший вопрос. Этого момента мы коснемся только в самом конце Главы 4, в её разделе «Вопросы и ответы». Первые пять глав как бы задают общую смысловую базу, необходимую для понимания всей книги, и этот непростой для понимания аспект нам хочется подать все-таки поближе к концу этой смысловой базы.

Вопрос. Возвращаясь к разговору о людях. А написанное в первой главе про предполагаемую корреляцию между вредными мутациями и отклонением от «условно-красивых» лиц как-то связанно с тем, что часть генетических заболеваний проявляются во внешности?

Ответ. Вообще, половой отбор — это не доктор, ставящий конкретные диагнозы по чертам лица (хотя такие компьютерные программы, основанные на нейросетях и ставящие конкретные диагнозы некоторых заболеваний, уже существуют). Система устроена, с нашей точки зрения, гораздо проще. Скажем, если лицо сильно отклонено от «условно-красивых» лиц, то есть очень некрасивое — такой человек воспринимается нами как сексуально непривлекательный, как бы «нежелательный» для секса. Предположительно, формирование в ходе эволюции такого механизма восприятия у нашего вида, скорее всего, связанно с тем, что существует некая общая корреляция между количеством накопившихся вредных мутаций и отклонением от «условно-красивых» лиц (возможно, через что-то типа «кумулятивного эффекта» на внешность итп.).

То есть никто и не утверждает, что каждая вредная мутация должна иметь свое особенное специфическое отклонение, свое специфическое проявление на лице (хотя некоторые из них, как мы отметили чуть выше — как раз имеют такое). Общая концепция, еще раз подчеркнем, не утверждает, что каждый некрасивый человек имеет больше вредных мутаций, чем каждый красивый. Утверждает она лишь про то, что, в среднем, у красивых их меньше. То есть это всего лишь про корреляцию, а не про то, что так у каждого человека. Такая система, чтобы быть эффективной, должна работать на относительно больших числах, но вовсе «не обязана» точно определять «генетическое качество» для каждой конкретной особи.

Вопрос. А если вредная мутация находится в «подавленном» состоянии (генетики называют такие гены находящимися в «рецессивном гетерозиготном» состоянии), как она вообще может проявить себя у данной особи? Если никак, то откуда тогда возьмётся корреляция между такими мутациями и отклонениями от «условно-красивых» лиц?

Ответ. В рамках гипотезы про корреляцию между числом вредных мутаций и отклонением от «условно-красивых» лиц, такая корреляция, очевидно, будет осуществляться (на уровне популяции), через те мутации, которые будут находиться не в «подавленном» состоянии. При этом помним, что наличие вредной для здоровья мутация, находящейся не в «подавленном» состоянии, вовсе не означает, что у особи возникнет то заболевание, к которому эта мутация имеет отношение: большинство заболеваний относятся к болезням с наследственной предрасположенностью, то есть зависят еще от других факторов, помимо генетических. Также стоит понимать, что, если вредная рецессивная мутация у некой особи существует в «подавленном», то есть «рецессивно-гетерозиготном», состоянии, это не значит, что у потомков (или предков) этой особи она также будет (или, соответственно, была) в «подавленном» (гетерозиготном) состоянии.

Вопрос. А почему авторы почти не приводят конкретные примеры вредных мутаций?

Ответ. Основная задача первых глав этой книги — дать хорошее общее понимание, как и почему устроен половой отбор. Рассказы про конкретные мутации и их проявления никак этому не поспособствуют и, с нашей точки зрения, только отвлекли бы внимание читателя от этой задачи.

Вопрос. Правильно ли будет сказать, что главный критерий полового отбора — это «качество генов»?

Ответ. Вообще, формально, критериев как бы три, а не один. Первый критерий — это подобие биологическому виду (похожесть на остальных людей), второй критерий — это подобие противоположному полу (то есть выраженность вторичных/третичных половых признаков противоположного пола), третий критерий это да — «качество» генов. Это не наше мнение, а научная точка зрения, хотя мы с ней практически полностью согласны.

При этом, как, на первый взгляд, ни странно, подобие полу, в некотором смысле, «важней», чем подобие виду: мужчина может сексуально хотеть всяких там «сказочных» нарисованных антропоморфных (то есть немного похожих на наш биологический вид) персонажей, но с выраженными вторичными признаками женщины. Однако все равно есть некий предел («фильтр») непохожести на людей: если «сказочное» существо совсем не похоже на человека, то сексуальное желание уже не возникнет.

К слову заметим, что в науке есть даже мнение (гипотеза), что половой отбор — это один из возможных механизмов изоляции вновь образовывающегося вида — тот, что мешает видам вновь обратно полностью перемешаться, пока они еще могут иметь совместное потомство. Этот момент, кстати, связан по смыслу с вопросом, прозвучавшим чуть раньше — про полезные мутации, ведущие к непривлекательности особи: как мы уже сказали, этого мы коснемся в Главе 4, в Вопросах и Ответах к ней. К слову, еще один из возможных механизмов образования нового вида — это географическая изоляция.

Кстати, если речь идет не о видах, а о расах, то только географическая изоляция, была, этом случае, скорее всего, механизмом закрепления внешних различий. Поскольку люди разных рас, как известно из жизни, могут быть вполне сексуально привлекательны друг для друга.

Возвращаясь к видообразованию, скажем тут еще пару слов. Помимо географической изоляции и полового отбора, биологи выделяют и другие механизмы изоляции видов. Например, тот, при котором особи, в силу разных причин, теряют возможность иметь общее потомство.

Вопрос. Вот авторы книги пишут, что и половой отбор, и остальной отбор, способствуют «качеству» генома. А также, что статус мужчины (который, очевидно, как-то коррелирует с интеллектом — как минимум, в рамках своей изначальной, от рождения, социальной группы), влияет как на его сексуальную привлекательность, так и на количество его ресурсов для выживания, а значит, получается, и на его репродуктивный успех. Как же так вышло, что объем мозга за последние примерно двадцать пять тысяч лет заметно, в среднем, уменьшился у людей (это антропологические данные)?

Ответ. Во-первых, не все ученые согласны с тем, что есть сильная корреляция между именно объемом мозга и интеллектом в пределах вида. Но даже если считать, что это так, то в уменьшении объема мозга у человеческого вида за последние двадцать пять тысяч лет, скорее всего, играли роль какие-то другие факторы. На этот счет есть разные гипотезы (и на них существуют возражения — в научном мире идёт дискуссия по этому поводу). Например, есть гипотеза, связанная с увеличивающейся специализацией задач при развитии цивилизации (при которой просто незачем иметь все области мозга, так называемые «подполя́», сильно развитыми), затраты на поддержку существования большого мозга, итп. На это есть возражения, с примером племён, сохранивших древний уклад жизни. На эти возражения есть другие, встречные возражения итд.

По какой бы причине это не происходило — эволюция начала постепенно «избавляться» от, типа, «лишней» (или все-таки не лишней!?) массы мозга.

И вообще, надо учитывать, что непосредственно сам половой отбор — это конечно же не единственный фактор, влияющий на формирование биологического вида, в том числе и на объем мозга (хоть биология и сводится к размножению). Наш уважаемый читатель, при известном усердии, может найти в интернете хорошие и разные антропологические теории на тему эволюционного формирования мозга у нашего вида.

Вопрос. А авторы в курсе, что «таланты», связанные с интеллектом, просто не могут быть полностью определены в генах? Хотя бы потому, что физически невозможно записать структуру мозга, все нейронные связи, во всех деталях (даже если речь идет о мозге новорожденного) — в геноме просто нет столько информации.

Ответ. Верно, но никто тут и не говорит, что способности полностью закодированы в геноме. Однако то, что закодировано в геноме — это определенно один из важнейших факторов (иначе не было бы эволюционного отбора по мозгу, эволюции мозга, если бы мозг вообще не был бы связан с генами — ведь потомкам передается именно геном), хоть и не единственный.

Вопрос. А авторы в курсе, что существуют результаты исследований, в которых анализировались корреляции между финансовым успехом миллиардеров и интеллектом? И про выводы некоторых из таких исследований?

Ответ. Поясним тут на примере: в одном из таких исследований установили, что успех миллиардеров связан, в том числе с «умным риском», «нестандартным мышлением» итп. А финальный вывод в этой работе вдруг про то, что их успех «не связан напрямую с их интеллектом». Так, как будто «умный риск», «нестандартное мышление» итп. связано с чем-то еще, а не с интеллектом. Это мы к тому, что исследования — это, конечно хорошо, но есть еще и здравый смысл. То есть надо смотреть не только на финальный вывод, но и на то, из чего этот финальный вывод вообще был сделан.

Вопрос. А авторы в курсе, что относительно недавно были опубликованы какие-то странные результаты генетических «исследований», выводом которых является то, что якобы гены, отвечающие за интеллект, находятся на Х-хромосоме (у женщин их две) и, следовательно, ребенок мужского пола наследует интеллект именно от матери (так как сын получает Х-хромосому от матери)?

Ответ. Проблема в том, что зачастую стремление некоторых ученых к «сенсационным» открытиям оказывается сильнее, чем стремление к получению объективных данных. В результате появляются такие вот «сенсационные» «открытия» (которые, в силу своей «сенсационности», к сожалению, быстро разлетаются по интернету и становятся, на какое-то время, чуть ли не частью «массового сознания»). На самом деле, условно назовем их так, «гены интеллекта» — раскиданы по геному, и в Х хромосоме их, по-видимому, не больше, чем в других хромосомах. Учеными постоянно открываются новые и новые гены, коррелирующие с интеллектом. Даже если взять те гены, которые находятся в Х-хромосоме: женщина могла с равной степенью вероятности получить их и от своего отца, и от своей матери. То есть Х хромосома, доставшаяся сыну от матери, могла с равной вероятностью прийти со стороны бабушки или со стороны дедушки.

Вот еще один относительно недавний пример такого «исследования»: исследование, «показавшее» отсутствие корреляции между красотой и подверженностью инфекциям (у женщин), при этом в качестве объектов исследования были взяты женщины, живущие в богатой процветающей стране. А не в тех странах, где риск столкнуться с инфекциями выше в разы.

Вопрос. А можно еще про такие «исследования»? Ну, чтобы понимать, чего можно ожидать в этом плане.

Ответ. Ну, например, исследования, зачем-то опровергающие мнение о том, что соотношение между талией и бедрами у женщин, находящееся в неких пределах, положительно коррелирует с их возможностями произвести потомство. В «доказательство» приводят даже статистику по недоношенным и по детской смертности в зависимости от женской фигуры. Кроме желания привлечь внимание к своим «открытиям», сложно найти причину для таких публикаций. Ведь суть привлекательности узкой талии и широких бедер у женщин лежит уж совсем на поверхности: если у женщины широкая, относительно бедер, талия, то для мужской биологической программы полового отбора не очень «понятно» — а вдруг женщина уже беременна. То есть дело тут даже не в фертильности как таковой, а в том, велика ли («с точки зрения» мужской биологической программы полового отбора) вероятность, что женщина уже беременна. Сознательно мы часто можем отличить беременную от толстой, но программа полового отбора работает довольно примитивно — если талия относительно бедер узкая, значит, есть высокая вероятность, что еще не беременна.

Отдельно стоит «отметить» исследователей, выдающих обнаружение индивидуальных вкусов в восприятии красоты внешности как некое «открытие». Типа, вот, заначит верно говорят, что «красота в глазу смотрящего» итп. Заметим, что наличие индивидуальных вкусов в восприятии, скажем, красоты лиц не для кого и не является секретом. Однако, как мы уже обсуждали, на достаточно больших числах эти различия «статистически сглаживаются», если сравнивать средние оценки красоты лиц (за редким исключением).

Не только к исследованиям, но и к отдельным рассуждениям на эти темы, даже рассуждениям специалистов, стоит относится весьма критически. Возьмем, к примеру, попытку одного довольно известного специалиста привести якобы «контраргументы» против концепции «сексуального сына», которая, напомним, про то, что красивые мужчины в среднем имеют больше биологических детей. Специалист провел примерно следующее «рассуждение»: раз вероятность зачатия в результате отдельно взятого полового акта относительно небольшая, то, чтобы зачать ребенка в результате внебрачных связей (якобы) нужно иметь в год огромное количество половых партнеров (так, как будто с одним половым партнером можно совершить только один половой акт), что довольно сложно даже для красавца. «Забыв», что вообще-то, «нужное» количество половых актов можно «набрать» всего лишь с несколькими внебрачными любовницами, что более, чем реально, для привлекательного парня.

В общем, уважаемый читатель, будь внимателен и пользуйся здравым смыслом. На эти темы люди пишут много чего, и далеко не всё стоит сразу же принимать всерьез (даже если читаешь работу известного ученого).

Вопрос. А авторам известно, что существуют большие генетические исследования на современных людях, показывающие отрицательную корреляцию между генами, коррелирующими с интеллектом, и количеством детей? Говоря проще, есть мнение, что умный человек, в современном мире, производит на свет меньше детей, чем менее умный.

Ответ. В последнее столетие очень сильно возросли доступность и удобство контрацепции. Учитывая это, учтем также, что более умные вообще больше думают, прежде чем решиться завести детей. Из-за сочетания этих двух факторов и получается, что сейчас, в современном мире, у умного, в среднем (речь не про каждого, а про «в среднем»), меньше появляется новых детей, чем у менее умного.

Однако, большее количество детей не означает большее количество потомков, мы уже этого немного коснулись в разделе «фора по красоте», и еще поговорим в следующей главе. При этом более успешные мужчины (успех коррелирует с интеллектом, как ни крути), как известно, в среднем более привлекательны для женщин, и имеют, в среднем, больше сексуального доступа к красоткам.

Какова результирующая этих разнонаправленных сил — сейчас пока что сказать крайне затруднительно. Вполне возможно, что в будущем вмешаются факторы (например, какой-нибудь общий контроль за рождаемостью), которые окажут принципиальное влияние на эти вещи.

Вопрос(ы). В книге речь много раз идет про генетику. В связи с этим, есть ряд вопросов. Например, почему не раскрыта роль хромосом в рекомбинантной (то есть «перетасовывающей» гены, еще её называют «комбинативной») изменчивости («изменчивость» в данном контексте — это тот факт, что потомки не являются копией родительских особей; изменчивость, соответственно, бывает комбинативной и мутационной)?

Почему ничего не сказано отдельно про кроссинговер — обмен участками геномов между хромосомами?

Почему вы лишь едва коснулись «гаплоидности» половых клеток (даже не употребив там самого термина)? Лишь очень вскользь дали понять, что в геноме половых клеток лишь по одной «версии» каждого аллеля, и этот «половинчатый» набор генов соединяется потом с тоже «половинчатым» набором половой клетки другого родителя. Почему не разобрали эти вещи подробнее?

Почему вообще не коснулись «ко-доминантности» (тип взаимодействия аллелей, при котором оба аллеля в полной мере проявляют своё действие)?

Почему не коснулись наследования, сцепленного с полом, то есть наследования генов, находящихся в половых хромосомах?

Почему не раскрыто глубже полигенное наследование?

Почему не описаны различные общепринятые классификации мутаций (их ведь несколько)?

Почему ничего не сказано про участки генома, не влияющие на «приспособленность» особи (то есть мутации на этих участках генома — «нейтральные», не вредные для особи)?

Почему более подробно не раскрыта некоторая «относительность» вредности у вредных мутаций: что в одних условиях мутация может быть вредной, в других та же мутация окажется уже слабо-вредной, а в каких-то совсем других условиях некоторые из вредных мутаций могут теоретически оказаться даже полезными?

Почему не разобрано понятие «фенотип» (по определению, «фенотип» — это совокупность всех признаков и свойств организма, которые выявляются в процессе индивидуального развития в данных условиях и являются результатом взаимодействия генотипа с комплексом факторов внутренней и внешней среды)?

И почему не разобрана такая вещь как «генетический дрейф» (ненаправленное случайное изменение частот генов в общем генофонде популяции, происходящее в силу вероятностных причин)?

И так далее.

Ответ. Цель книги — это вовсе не нагромождение информации «про генетику». Ровно напротив, авторы стремились максимально избавить читателя от, с нашей точки зрения, не столь необходимых, именно для понимания излагаемых в книге тем, понятий и подробностей. Скажем, вместо термина «фенотип» можно в принципе вполне обойтись простыми словами «признаки» или «свойства».

В целом суть наследственности мы изложили: про то, что ребенку может повезти с самого рождения, то есть с генами, а может и нет. Как бы поверхностно это ни звучало. Например, что ребенку может достаться много «хороших» аллелей (то есть аллелей, повышающих вероятность, что человек вырастет умным, получит хорошее образование, будет хорошо зарабатывать), а может и не повезти: либо у родителей просто мало этих «хороших» аллелей («хороших» «версий» конкретно этих генов), либо у родителей их не мало, но ребенку мало из них досталось.

Что касается «генетического дрейфа», мы коснемся этого момента в Вопросах и Ответах к Главе 3. Перед тем, как там же коснемся так называемого «фишеровского убегания».

Вопрос. А как насчет того аспекта эволюционной теории полового отбора, что мужчины в целом более вариативны по своему геному. То есть среди них больше всяких разных вариантов наборов генов, включая «крайние», «неприспособленные» варианты. И что в том числе и поэтому мужчины больше подвергаются половому и остальному естественному отбору? Мужчины в целом как бы «отвечают» за вариативность генома, а женщины в целом — за стабильность генофонда.

Ответ. Да, верно, можно рассматривать эти вещи и под таким углом тоже, сути это не меняет — мужчины находятся под большим давлением отбора. Можно сформулировать, что половой и остальной естественный отборы оказывают большее давление на более «вариативную» часть генофонда — то есть на мужские геномы.

(Продолжение следует)

Продолжение ---> Продолжение книги про половой отбор у людей